×

PapichBlog

Приветствую вас на персональном сайте в виде книги - Papich.ru

Home

« »

День 8

ДЕНЬ 8

Даже и не знаю, с чего начать и как описать состояние группы после этого дня. Одними пиками не обойдешься. Начну с утра.
Собираемся и выходим в 8-20. Утро солнечное и жаркое. Идем по маркированной тропе на перевал Кардывач. На передышке оглядываемся и видим пограничников, которые идут по месту нашей стоянки. Не понятно, идут ли они к нам, или просто патрулируют местность. Вот они садятся на камни, и мы решаем, что они не ищут нас. Руслан вырывается вперед, идет не туда. Приходится его останавливать, возвращать. «Ну что вы там плететесь? Не можете, что ли, быстрее идти?» — «Ну, Сайгак…» Тропа теряется, но периодически на камнях видим метки – синие или красные. Игорь напевает песенку на мотив военной песни «…последний перевал, он трудный самый…» Поднимаемся достаточно высоко и видим, что над горой собирается небольшая туча. Она не выглядит угрожающе, но наученная вчерашним дождем, я одеваю непромокашку, уже и верх, и низ. Начинает капать. Где-то впереди – перевал. Отсюда его не видно. Мы просто лезем, выше и выше, в надежде, что где-то там мы его увидим.
Поднимаемся по каменистому склону, подъем крутой и скользкий. Не до красот – вижу только ботинки впереди идущих. Дождь усиливается, капли крупные и тяжелые. От камней идет влажное тепло, только что они были нагреты солнцем. Поднимаю глаза и вижу – в расселине между гор клубится туча. Серое месиво, как в котле, медленно набухает. Два острых пика, таких, как рисуют на картинках – треугольных, сдерживают ее. Большие клоки отрываются от тучи, поднимаются кверху и, цепляясь за острые края гор, пытаются прорваться в долину. Потрясающе!

Склон крутой, тропы не видно. Она теряется в камнях, здесь ее не натопчешь. Трава невысокая и редкая, кустов нет – мы слишком высоко. Уклон – градусов 50. К дождю теперь присоединяется град. Пока он мелкий, с ягоду брусники. Зато его много, он сыпет и сыпет, земля и трава, как будто, посолены крупной солью. Уже долго идем без остановки. Очень хочется пить. Несколько градин кладу в рот. От растений идет острый ядреный запах.

Град еще усиливается. Теперь он размером с вишню, а мы все так же лезем в гору. Ничего не видно из-за непогоды, все размыто и невнятно. Вот маленькая площадка, пятачок 3 х 3 м . Останавливаемся, дальше идти нельзя, пока не стихнет непогода. Это просто опасно. Стоим под рюкзаками, опираясь на палки. 17 человек, 17 крохотных фигур на огромной горе, мы стали невидимками. Сколько это продолжается?

Это кажется невозможным, но град еще более усиливается. Он такой крупный и частый, как щебень, он молотит с размаху, бьет сквозь одежду, по плечам, по рукам. Наверное, будут синяки. Хорошо хоть, что все в касках. Я думаю об этом все время, потому что неотвязная мысль о камнепадах вертится в голове. Пограничники сказали… Тихо. Тс… Люди стоят в одной позе, не двигаясь, молча. Я не знаю, может быть кто-то плачет. Я не могу плакать. Град молотит так, как будто гора ненавидит нас.
Слышу, как Инна с отчаянием в голосе говорит: «Кто знает какие молитвы, читайте.» Кристина открывает рюкзак. Мелькает мысль: переодеться? Сейчас? Нет, она достает тент, быстро разворачивает его и накрывает всех, кто оказывается рядом: «Под тент! Быстро!» Это спасение. Ныряем под тент, рядом уже разворачивают палатки.

От холода, а может еще от чего-то, бьет дрожь. Вытаскиваем пенки и садимся на них. Плотнее прижимаемся друг к другу, чтобы стало теплее. Натягиваем тент так, чтобы был почти до земли, не выпускаем тепло, и дышим, дышим. Быстро становится тепло. Девочки веселеют, Кристина смеется. Вот так несколько простых действий спасают ситуацию. Каждый вслух думает, что он съест, когда будет в Сочи. Заманили, эх, заманили…

Сколько это может продолжаться? Час? А если три часа? Что будем делать? Временами кажется, что град не унимается, а даже усиливается. Кардывач не пускает. Остается только ждать. Когда-нибудь эта буря закончится, обязательно, ведь я уже не верю в мистическую подоплеку стихии. И вот, наконец, остается только дождь. Инна говорит, что надо идти. Одеваться теплее и идти. Может быть, ей тоже не дают покоя слова пограничников?

Опять идем вверх. Метки ведут туда. Красные метки. Хотя, я уже давно их не вижу, и просто следую за Инной. Склон крутой и засыпан градом. Идешь по нему, как по стеклянным шарикам. Мокрый камень, трава и град. Ноги скользят, палки не втыкаются в каменистую почву. Те, кто идут впереди, оказываются в более выгодной ситуации – трава еще свежая и не так отчаянно скользит. Последние идут по вытертой траве, уцепиться не за что. Саша пропускает меня вперед, потому что не видит пути. То есть вот он, путь, но КАК по нему забраться наверх? Все скользит, и надо сделать рывок, и в рывке уйти наверх, а сзади рюкзак и пустота, и люди. Когда Саша выбирается наверх, его трясет. Он только что чуть не сорвался. Он делает глоток коньяка из фляги, и его руки дрожат.

Внезапно кричит Кристина – Шаньгин сорвался, поехал прямо на нее. Как она его удержала?! Кристина последняя – за ней пустота. Снова лезем вверх. И снова – срыв. Снова – Шаньгин. «Втыкай палки!» Он втыкает, но палки у него – просто кошмар. Мало того, что они тупые и по-просту не втыкаются, они еще и не регулируются по длине, и Шане приходится делать замах, чтобы воткнуть их перпендикулярно склону, он отклоняется всем корпусом назад, и рюкзак его тянет, опрокидывает, а концы палок летят в Кристину.

Не знаю, как, но все забрались и остались целы. И вот мы стоим на пятачке плоской земли, наверх уходит вертикальный скальник, и дальше идти некуда. Никакого перевала нет и в помине. Мы застряли на крутом склоне, впереди – только сыпухи, многометровые осыпи, справа налево и сверху вниз. Над ними – небольшое выполаживание, возможно это перевал. И внизу – осыпь, она тянется до белого озера далеко внизу, озера, засыпанного градом, и за ним – опять осыпь. Инна ориентируется по Сашиному навигатору. Навигатор безжалостен: здесь перевала нет. Мы пошли не туда. Инна ошиблась, приняла красный лишайник за метки. Она смотрит карту и навигатор, и наконец, говорит, что наш перевал – вот это маленькое выполаживание на той стороне, за этими сыпухами и снежником. Надо идти траверсом к перевалу. По сыпухе, по снежнику, и снова по сыпухе. И мы пройдем. Но Кристина кричит, что не пойдет туда и не поведет детей. А сзади – мокрая трава, спуск по которой чрезвычайно опасен, невозможен. Инна уверена, что наш перевал впереди, и что назад идти нельзя. Но Кристина только что пережила два срыва Шани, и ей просто страшно.

Я смотрю на ту пологую улыбку. Выглядит устрашающе. Не представляю, как мы туда полезем. Долезу ли? Но вот Инна движется вперед, и все по-одному следуют за ней. Все, кроме Кристины и ее детей. Камни осыпаются, выбиваются из-под ног, как будто кто-то перекатывает горох по лакированному подносу. Каждое движение вызывает их шевеление – абсолютно живые камни. У меня такое чувство, что весь верхний пласт камней сейчас сорвется и поедет вниз, и я вместе с этой массой. Не на что опереться. Я останавливаюсь, не могу сделать дальше ни шага. Надо идти, говорю себе, а страшно. Мимо меня проходят все ребята. Они идут, а я не могу. Нет, все-таки иду.

На снежнике Игорь вдруг падает и едет вниз. Шура кричит от страха за брата. Кристина со склона: «Втыкай палки! Скидывай рюкзак!» Снежник довольно пологий, и Игорь едет достаточно медленно, он просто съедет по снежнику до конца и упрется в камни, и все равно, Шура боится за брата и плачет, тогда Женя говорит ей: «Ну что, понимаешь теперь?» Игорь остановился, Саша идет ему на помощь. Инна добралась до сыпухи и идет смотреть перевал. Кристина спускается по траве. Вот они на разных склонах, две маленькие фигурки – красная и голубая, одна лезет вверх, другая спускается вниз, и, не смолкая, кричат: «Крис, постой, пожалуйста, немного!» — «Нет, я туда не пойду!» — «Остановись пожалуйста!» — «Я сказала, я туда не пойду!» Кристина дошла до сыпухи и стоит там, где более полого. Инна спускается с перевала, уходит к Кристине. Они долго разговаривают.
Все остальные собрались на камнях и перекусывают. Я не заметила, когда кончился дождь. Время 15 часов. Режем колбасу. Как быстро все забывается. Ребята шутят и веселятся, а девочки мечтают о теплой ванне.

Возвращается Инна. «Это наш перевал? Вы его видели? А спуск там есть?» — куча вопросов. «Да, это наш перевал. Выполаживание вначале я видела» — отвечает Инна. «Ну что, Инна Николаевна, куда мы?» — беспрестанно спрашивает Настя. Но Инна уходит от ответа: «Сейчас придет Кристина и все скажет.» Кто-то спрашивает: «Инна Николаевна, а что Вы напишите в отчете?» «Идите по долине…» — начинает Инна. «Сидите дома!» — отвечает за Инну Витя. Вот и позитив!
Приходит Кристина. Она приняла решение – идем через перевал.

Теперь идти проще. Выходит солнце (но об этом тихо, чтобы не спугнуть), и есть определенность. Пересекаем сыпуху, поднимаемся по крутому травянистому склону, и вот мы на скальнике. Я смотрю на долину. Солнце освещает ее после грозы. Между двумя горами перевернутая улыбка – радуга. Теперь – только пройти по скале, сбоку, и все. Но место узкое, слева – обрыв, и не какой-нибудь, а самый настоящий. И я чувствую, как изнутри, словно издалека, подкатывает головокружение. Только не сейчас.
ВСЕ.

Вылезаю на перевал. Боже, какая красота! Как я счастлива! Я не свалилась, не сорвалась, я преодолела, и вот я здесь! Скидываю рюкзак, сажусь на него, и, сами собой, у меня текут слезы. Выходит напряжение последних часов. Солнце светит на этой стороне. Заливает светом и теплом пологий зеленый склон. Вдали синеют ряды гор, и о! это Большой Кавказский хребет! А справа над ним сияют белизной пышные, словно взбитые сливки, облака. И светятся их полупрозрачные макушки. Над миром стоит ярко-голубое небо. Без четверти пять.

Высота – 2823 м. На соседнем склоне – памятник Ленину. Просто невероятно! Фотографируемся у памятника. На плите стихи:

Как ясный свет, враждебный лжи и мраку,
Раздался голос Ильича.
Народ лавиной двинулся в атаку
И палачей пошел рубить с плеча.
Лучами светлой правды сквозь потемки
Сияли наши острые штыки,
И не забудут никогда потомки
Простертой к счастью ленинской руки.
Дмитрий Иосифович Гулия

И еще немного:
Над Лениным время не властно,
Он вечен как жизнь.

Отсюда открывается впечатляющий вид на долину, откуда мы пришли. Немного зелени где-то внизу, а в основном – серые массы камней, скал, круто уходящих вверх, плевки снежников, засыпанное градом озеро. Котел с высокими стенками.
Долго фотографируемся и звоним домой. Здесь, наконец, есть связь. Шаня просит маму сделать к приезду тортик. Опять эти кулинарные разговоры! Руслан говорит, что снова готов побегать в Сочи. Значит, все в порядке.

Теперь спуск. Времени у нас много, еще только пять часов. «Ну, все самое опасное позади.» — расслабленно говорит Руслан. Кристина и я одновременно цыкаем на него. Мы еще не спустились. Ниже перевала – развалившаяся постройка, такая же, как на Квате. Рядом – железный вагончик. Вот здесь, наверное, и стоят датчики, про которые говорили пограничники. Спускаемся пониже, отсюда видно озеро Синеглазое, оно совсем рядом. Но наша цель – озеро Кардывач. В долине серебряной ниткой вьется река, видно и Кардывач, только очень далеко. Никаких меток, ничего, похожего на тропу. Инна уходит на ее поиски. Тропу она не находит, но обнаруживает турик. Других туриков нет, но и тропы тоже нет. Так что в любом случае, это лотерея. Пойдем в ту сторону, где турик. Вскоре путь прерывается из-за спуска. Здесь просто кончается пологая местность и – обрыв. Высота 4 – 5 метров. Инна говорит, что вся долина такая, река делает сбросы, так везде. Пришло время вспомнить, что мы скалолазы. Сначала спускаем рюкзаки и палки, потом маленьких и боязливых, затем – всех остальных. Инна держит за руку вначале и показывает, куда ставить ногу. Кристина страхует посередине и показывает полочку для ног. Кирилл и Шаньгин помогают внизу.

Мы у реки. Идем вдоль нее, по крупным камням. Долгий и медленный спуск. Болит правое колено, я стараюсь поменьше его нагружать. Солнце уже почти над самой горой. Я часто смотрю на часы. Времени остается все меньше и меньше. Инна торопит Шуру: «Побыстрее. Если попадем в ночь, это очень плохо.» Игорь разглядел дым, в долине люди.

Восемь часов. Мы еще далеко, то есть высоко. Становится понятно, что попадаем в ночь. Это именно то, чего боится Инна. Есть только полчаса сумерек, максимум – час до полной темноты. До полнейшей темноты. Какие здесь ночи, мы уже знаем. Река уходит вниз между крупных камней. Внизу – осыпь, а за ней – почти плоский склон с зеленью, возможно, обманка. Возможно, там не встать, но хочется верить в обратное. Я говорю себе: «Еще полчаса будет светло, мы сумеем спуститься пониже, а там дойдем и по-темноте, лишь бы по плоской земле. Что нам стоит спуститься вдоль реки!»
Вот это самонадеянность!

Спуск становится круче, и спускаемся мы все медленнее. Броды – все более скользкие, кроме того, они вместе с рекой идут под уклон, течение усиливается, а камни ненадежны. Спускаться по земле становится возможным, только хватаясь за ветки, кусты рододендронов, за траву, в конце-концов. Съезжаю на боку. Палки только мешают. Перекладываю их в одну руку, а второй умудряюсь перехватывать ветки, на секунду замирая на земле в одной позе.

Спуск на время приостанавливается. Внизу скопились люди, спускаться некуда. Что там дальше – непонятно. Отсюда, сверху, не ясна ни высота, ни крутизна спуска. Слева – скала, справа – обрыв в реку, где из воды торчат камни. Говорят, впереди – водопад. Отсюда, где я зависла, его не видно. Снизу кричат, что нужна веревка. Руслан отвязывает веревку, его торопят, не понимая, слышит ли он. «Как будто это так быстро! Что, я ее, на себе таскаю!» Время 20-20. Уже сумерки. Считанные минуты до темноты.

Ниже – горизонтальная площадка человек на 6 – 8. Там стоят Инна, Настя, Кирилл, Коля, Витя, Марк, Дюнич, Катя, Шаньгин. Выше, зависнув на полпути — Аня. Руслан, я и Игорь помещаемся под скалой, на полосе почти горизонтальной поверхности сантиметров в 50. Еще выше – пока стоят на тропинке Шура, Женя, Саша и Кристина. От Инны по цепочке передают, что она ждет Кристину. Все это небыстро, и хотя Кристина уже начинает спускаться, ответ еще не дошел до Инны, и она снова и снова кричит: «Крис, ты можешь спуститься?» Кристина торопится. Держась за траву, упираясь палками, она начинает спуск, но внезапно срывается и едет по земле. Слишком быстро! Она скользит, притормаживает, но снова скользит, и только в последний момент тормозит в самом низу, задев Катю, а может, благодаря ей. «Я реально летела вниз, сначала первую половину, а потом вторую. Больше всего я боялась палками в кого-нибудь уйти!»

Все. Почти что темно. Необходимо достать фонарик. Слава богу, он близко. Какая я молодец, в этот раз все правильно сложила. Фонарики есть не у всех. Игорь и Женя без фонариков. Достаю фонарик и Шуре. Спускаясь, она поехала, я схватила ее за ногу. Так она и осталась лежать в позе «буквы зю», и теперь просто пытается удержаться на склоне. Одеваю фонарик на каску. Кажется, что внизу ничего не происходит. Но это, конечно, не так. Где-то там протягивают веревку, проходят, пробуют, ищут спуск. Видно только мельтешение фонариков. И нет пути другого, кроме как по водопаду. Потом можно уйти по осыпи, перейти вброд на другой берег, и, аллилуйя, это будет тот самый курумник, за которым – почти пологий зеленый склон, увиденный сверху. Но это все – потом. Сейчас я начинаю понемногу снижаться. Ждать, а потом спускаться в полнейшей темноте я, признаюсь, боюсь. Дохожу почти до площадки и там надолго застываю в неудобной позе, держась за траву.

Первыми проходят по водопаду Инна и Настя. Они уже на другой стороне. Теперь идут Кристина и Дюнич. Белые точки их налобных фонариков медленно продвигаются, и в почти полной темноте еще смутно виднеется голубая куртка Кристины. Вдруг Кристина падает. Кирилл страшно кричит, и у меня мелькает мысль, что дело совсем плохо. Но вот она выравнивается, белая точка продолжает путь. Наконец, они достигают какого-то рубежа, скрытого темнотой, от которого несется «Свободно!».
Очень, очень медленно, по одному человеку, держась за веревку, ребята уходят вниз. За час с наступления темноты, переправилось человек 6. Время тянется, и каждый час длится два. Одна нога затекла и начинает неметь, мне срочно нужно поменять положение. А наверху, тоже в странных позах сидят люди, вцепившись в склон. И тоже немеют. Я сползаю на площадку, нахожу камень и упираюсь в него ногой. Отлично. Маленькая, но приятная деталь – на мне пендель, и я не мерзну на холодной земле. Наконец, можно перевести дух. Мое прежнее место занимает Руслан. Он упирается ногой в камень, который даже не выступает из земли, а просто лежит на поверхности. Игорь, сохраняя полнейшее спокойствие, продвигается без фонарика вдоль скалы. Я свечу наверх – все не так плохо, Женя и Шура тоже движутся вниз. Пропускаю Игоря. Женя складывает палки, а Шура еще не спустилась, поэтому иду я. Инна говорит, что надо идти прямо по руслу водопада. Пропускаю веревку за спину. ОК, по руслу. Я не готова. Я ни черта не вижу, и даже не представляю, что впереди. В момент повисаю на веревке, падаю, встаю, и, черт, иду.

Я мокрая по пояс. Чувствую, как вода закручивается вокруг меня, как проникает под одежду, в ботинки. Я забыла застегнуть поясник. Черт! Я теряю рюкзак! Останавливаюсь и застегиваю поясник, не выпуская веревку из рук. Дохожу до Кристины. Кристина показывает, как идти дальше, повторяет несколько раз. У меня странное чувство, что она мне, не сказать, чтобы не доверяет… а как-то так… Я понимаю, Крис, держась за мокрую грязную стенку, с которой течет, и дальше, по веревке.
Коля подсказывает, где выйти. Я сажусь на ЭТОЙ стороне. Я дрожу от холода. Игорь сидит под скалой и дремлет. Удивляюсь я этому мальчику! Ни разу не захныкав, без фонарика, он просто делает то, что надо, и умудряется замечать дым от костра.

Женя, а за ней Шура проходят водопад. Они остаются дожидаться Инну. Остальные идут к месту, где уже сидят первопроходцы. Идем верхом по осыпи, проходим над снежником, а там, возле реки нас уже встречает Настя. Переходим брод. Вот мы и дома. Почти. Дюнич и Витя спят на рюкзаках. Настя щеголяет замечательной дырой на штанах. Она, правда, впечатляет. Как окно. Просто нет сзади штанов. Свисают какие-то лохмотья по бокам. Настю это веселит не меньше, чем всех нас. Подходят все остальные. Кристина не отстает от Насти, да и Катя тоже – сегодня в моде штаны-окна.

Время – полночь. За рекой мелькают зарницы. Грома пока не слышно. Мы идем вдоль реки искать место для ночевки. Здесь спать негде. Полуметровые камни по всему берегу, места нет даже для одной палатки. Почти пологий зеленый склон, увиденный сверху, на деле имеет явный уклон, но важнее то, что он покрыт высокой травой, и встать тут тоже негде. Проходим немного и останавливаемся – Инна уходит на другой берег, смотреть, можно ли там заночевать. В ночи вертится, пляшет ее фонарик. Пока ничего. Вдруг видим, что в стороне замелькали фонарики, сразу несколько. Пограничники? В небо взлетает оранжевая ракета, на миг освещая долину. В одно мгновенье видны луга с высокой травой, склоны, поросшие лесом. Потом снова темно. Нас заметили. «Заберите нас, посадите нас в тюрьму, теплую и сухую.» — просит Женя.

Пограничников четверо. Говорят, сначала они нас услышали, а уж потом увидели. Пограничники берут на буксир Женю и Шуру, забирая у них рюкзаки. Они готовы проводить нас до леса, до тропы, которая ведет на озеро. Там есть большая поляна, совсем рядом с озером.

Наконец, разразилось. Пошел дождь. Возле леса пограничники прощаются, мы делаем короткий, в 5 минут, привал. Все устали, но надо идти. На привале выясняется, что Настя вывихнула колено. Она еле идет, но молчит. Инна сгибается под рюкзаком, он и правда, огромен. Во время остановок, пока ждем отстающих, опирается на палки, снимая с плеч и со спины вес рюкзака. Никто не знает, каково ей сейчас. Мы под рюкзаками уже 17 часов. Время – час ночи.

В ночи под дождем идти плохо. Тропа, сильно петляя, идет вниз. Опять мокрые камни, земля, трава и остатки бревен. Все это скользит. Наконец, выходим к озеру. Проходим буквально несколько метров – и вот она, поляна! Счастье! Ставим палатку на мокрую траву под дождем. Нашу палатку нес Марк (у Кати разболелась нога). Весь день она мокла то под градом, то в водопаде, то под дождем. И морально я уже была готова к тому, что спать нам в мокрой палатке. Но нет! Только дно немного мокрое, но ведь у нас есть пенки. Счастье во второй раз!

Я залезаю в палатку. Дождаться ужина? Двое несчастных, которые дежурят сегодня, еще дожидаются закипания воды. У кого-то будет пюре и чай. Я же залезаю в спальник. С трудом переворачиваюсь на живот – спина, кажется, деревянная. В такой позе тихо и неотвратимо вырубаюсь. Все.
Часа в три ночи Настя будит меня – вода закипела. Какой чай? Я даже чашку вынуть не смогу. Настя говорит, надо попить горячего. Послушно делаю три глотка. Так вот почему во время войны варили кипяток, пусть даже без чая! Простые истины.